+

Северный мыс — это самая закрытая северная территория на планете. Только советские военные базы и трудовые лагеря ГУЛАГа нарушали арктическую тишину этих земель. Несмотря на тяжелейшие погодные условия, Андрей Шапран сумел отснять эту заброшенную людьми местность.

Для северного проекта «Крайние земли», над которым я тружусь с 2005 года, я самостоятельно совершил около десятка продолжительных экспедиций в различные крайние точки России: Южные Курилы на востоке страны, Якутия, Ямал, север Камчатки, север Красноярского края, Чукотка. Серия «Северный мыс», которая была представлена на конкурсе, — один из фрагментов такой экспедиции. Полтора месяца я работал в поселке охотников на китов и моржей, а затем улетел на Арктическое побережье, чтобы снимать серию о медвежьем патруле в национальном чукотском поселке.

Полтора месяца на побережье стояла пурга. Состояние в этот период такое, словно находишься у работающего двигателя реактивного самолета.

Но погода была катастрофически неблагоприятной — полтора месяца на побережье стояла пурга. Состояние в этот период такое, словно находишься у работающего двигателя реактивного самолета: постоянный ветер, снег со льдом и постоянное движение в условиях короткого светового дня. Так родилась эта история — о пурге и Северном мысе. Почти с самого начала было понятно, что этой темой надо заниматься. Действительность и фактура оказались именно такими, каким я всегда отдаю предпочтение: сдержанные, почти черно-белые цвета (иногда только один цвет — белый), полный минимализм, непредсказуемость и неповторимость. Стихия сама заново создает этот мир, оставленный людьми (на фотографиях запечатлены фрагменты жизнедеятельности гражданских и военных объектов в районе Северного мыса).

Сегодня на Чукотку попасть, в принципе, несложно, но из-за погодных условий и отсутствия транспорта такая поездка может растянуться на очень длительное время. В прошлом году по разным причинам я потерял в ожидании три недели. Но за это время мне удалось поработать над темами, о которых можно было только мечтать. Я не жалею, что задержался.

Практически все мои экспедиции продолжительные, поскольку чаще всего я предпочитаю наиболее сложные погодные условия, когда один сезон сменяет другой. В подобные периоды сложно работать, но интереснее наблюдать за людьми, которые и выглядят, и ведут себя иначе, попадают в сложные ситуации. Вместе с ними, естественно, в сложные ситуации попадаю и я — выхожу в море с охотниками, выезжаю в тундру или просто попадаю в пургу и работаю при практически нулевой видимости. Это сложно, но интересно. И это совсем другой опыт, который на материке не встречается.

В подобные периоды сложно работать, но интереснее наблюдать за людьми.

Любая поездка или экспедиция — это многомесячное исследование, знакомство с другим миром, другими людьми. Лично для меня в первую очередь важен психологический настрой (прожить в не самых легких и нередко некомфортных условиях на протяжении нескольких месяцев — не так просто). По причине переходных природных условий, в которые я попадаю, экипировка требует дополнительного внимания. И, естественно, фототехника в подобных условиях — туманы, дожди, снег, лед, морская соль — подвергается самому жестокому испытанию. Без дополнительной камеры-двух на Север лучше не выбираться. Первый выход в море с морскими охотниками на китов может быть и последним, если, например, вашу лодку перевернет кит. Подготовиться к подобной ситуации невозможно, в море все происходит очень стремительно.

Также сложности в работе и профессии связаны с тем, что я являюсь фактически фрилансером: в большинстве случаев работаю над самостоятельными темами и историями без финансовой поддержки извне. Исключением является компания Nikon и ее российское представительство в Москве.

Первый выход в море с морскими охотниками на китов может быть и последним.

Север — то место, где есть ощущение психологического комфорта при общении с людьми, природа же создает свои неповторимые условия, в которых каждый день приходится решать новые задачи. Возможно, по этой причине на данном этапе я отдаю предпочтение историям, созданным именно здесь. Я снова нахожусь на Чукотке, теперь на восточном побережье, где работаю над серией об арктических охотниках. На следующей неделе будет три месяца, как я покинул материк.

Пурга на Северном мысе.

+

Простреленная звезда на детском захоронении (оно очень старое, ещё 1943-го года) на территории заброшенной воинской базы ПВО

+

Пурга на Северном мысе

+

Бывшая территория базы ПВО на территории Северного мыса

+

На заброшенной базе ПВО

+

Заброшенный остов корабля, покрытый слоями наледи

+

Панорама ближайшего по-прежнему населенного пункта - национального поселка Рыркайпий с береговой линии Чукотского моря. Население - 600 человек. Название поселка переводится с чукотского языка как «затор для моржей»

+

Восточно-Сибирское море, последний прилив на побережье в районе Шмидта. Через несколько часов прибой здесь "остановится", все заполнит шуга - мелкий рыхлый лёд, появляющийся перед ледоставом

+

Территория бывших воинских складов в районе Шмидта

+

Волна на побережье. Мыс Шмидта

+

Заброшенный корабль на побережье. Пурга

+

На побережье. Мыс Шмидта

+

Восточная сторона поселка Шмидта

+

Поселок Шмидта с видом на Чукотское море

+

Заброшенное укрепсооружение на подъезде к аэродрому с восточной стороны

+

Памятник на побережье на въезде в поселок Шмидта на западной стороне, "в благодарность от шмидтовцев морякам арктических навигаций"

+

Заброшенный корабль на побережье

+

Поселок городского типа Мыс Шмидта

+

Заброшенные остатки радиолокационных установок. Панорама мыса Вебера с видом на чукотский национальный поселок Рыркайпий

+

На заброшенной базе ПВО

+

Закрытая гостиница «Полюс» на территории закрытого аэропорта на мысе Шмидта

+

Поселок городского типа Мыс Шмидта (или просто - Шмидт, как говорят местные)

+

Памятник ИЛ-14 на заброшенной территории ГМО – был установлен местным энтузиастом авиадиспетчером шмидтовского аэропорта Юрием Дунаевым с третьей попытки – в честь легендарной авиамашины, принимавшей участие в освоении Крайнего Севера

+

Мыс Вебера - так называется часть Северного мыса. Еще сутки–другие и море скроется подо льдом

+

Мыс Кожевникова и Чукотское море, покрытое шугой

+

Район воинского укрепсооружения на восточной стороне мыса Шмидта

+

Остатки ограждения на заброшенной базе ПВО

+

На территории «нового» кладбища.

Несколько лет назад местные жители предприняли неудачную попытку отвадить белых медведей от своего поселения - вывезли несколько десятков туш моржей в сопки. Белые медведи на приманку с побережья не ушли, но из тундры пришли бурые медведи, их считают даже более агрессивными. Медведи поели трупы моржей и на следующий год взялись за человеческие останки на местном кладбище - разрывали могилы, разгрызли деревянные гробы.. Местные охотники стали их отстреливать, зверей стало меньше, но полностью медвежий вандализм не прекратился...Теперь хоронят на новом кладбище, и гробы с телами закладывают в металлические контейнеры

+

Пурга на Северном мысе

+

Пурга на побережье

+

Памятник Отто Юльевичу Шмидту на въезде в поселок Шмидта со стороны аэродрома

+

Побережье Чукотского моря, национальный чукотский поселок Рыркайпий, пожилая женщина со своими собаками пробирается через снежные переметы на побережье для разделки погибших моржей

+
+
+
+